Косметология без мифов: Юлия Щербатова о трендах, филлерах и выборе врача
Современная косметология — это сочетание науки, искусства и заботы о пациенте. В интервью для нашего издания Юлия Щербатова, врач-косметолог с более чем 20-летним опытом, рассказала о главных трендах в эстетической медицине, раскрыла тонкости работы с гиалуроновой кислотой, объяснила, как избежать ошибок при выборе врача, и развенчала популярные мифы. Мы узнали, почему пациенты отказываются от хирургии, как филлеры могут изменить лицо на годы, что отличает хорошую клинику от обычной, почему линейка EstiArt стала выбором профессионалов и как выбрать врача, которому можно доверять.
Юлия, какие тренды сейчас доминируют в косметологии? Почему люди все чаще выбирают малоинвазивные процедуры?
Косметология переживает настоящий бум малоинвазивных методик. Пациенты хотят выглядеть моложе и свежее, но без хирургических операций. Хирургия не всегда дает предсказуемый результат, а реабилитация может быть долгой и сложной. Многие, кто уже делал пластические операции, говорят: «Если бы я знала, как это будет, я бы выбрала другой путь». Некоторые даже благодарят тех, кто их отговорил.
Сегодня косметология предлагает решения, которые сохраняют природные черты лица, минимизируют риски и не требуют длительного восстановления. Мы используем ультразвуковые методы, лазеры, объемное моделирование тканей, инъекции гиалуроновой кислоты. Возможности технологий и препаратов достигли невероятного уровня — такого не было никогда раньше. Пациенты получают крутые результаты, оставаясь собой, без «переделанного» лица. Это то, что мы называем «тихой красотой» — естественной и ненавязчивой.
Какие процедуры сейчас в топе? Есть ли, например, пятерка самых популярных?
Топ процедур зависит от запросов пациентов, но есть явные лидеры. Это SMAS-лифтинг, RF-лифтинг, лазерные технологии, инъекции гиалуроновой кислоты и биоревитализация. Например, вместо нитевого лифтинга, который более травматичен, пациенты часто выбирают SMAS-лифтинг — он эффективен и менее инвазивен. Лазеры помогают сократить кожный лоскут и улучшить текстуру кожи. Инъекции решают задачи от увлажнения до объемной коррекции.
Популярность этих методов подтверждают данные Международного общества эстетической пластической хирургии (ISAPS): в последние годы спрос на неинвазивные и малоинвазивные процедуры растет быстрее, чем на хирургию. Но важно понимать: мы не предлагаем пациенту «выбрать процедуру», как в меню. Пациент не обязан разбираться в нюансах — это задача врача. Мы идем от проблемы: дряблость кожи, морщины, потеря объема. Объясняем, какие методы помогут, и подбираем оптимальный протокол, часто комбинируя несколько технологий.
Расскажите подробнее о гиалуроновой кислоте. Что в ней особенного, кроме увлажнения и объема?
Гиалуроновая кислота — это не просто увлажнение или «наполнитель». Филлер на ее основе работает как эспандер. Если процедура проведена правильно, с учетом анатомии и свойств препарата, вокруг введенного объема формируются новые ткани. Это ключевой момент. Филлер биодеградируемый — под действием ферментов он распадается на углекислый газ и воду, но ткани, сформированные вокруг него, остаются. Эффект сохраняется годы, даже когда филлера уже нет.
Например, коррекция скуловых зон, височных ямок, носогубных складок или подбородка может держаться 4–5 лет. Мы подтверждаем это УЗИ-контролем мягких тканей, который показывает, как ткани сформировались и есть ли остатки филлера. Это свойство мало кто учитывает, но оно делает гиалуроновую кислоту уникальной. Плюс сами филлеры эволюционировали: они стали разнообразнее, с разной плотностью и структурой, что позволяет решать любые задачи — от легкого «освежения» до серьезной объемной коррекции.
Многие боятся филлеров, думая, что они вызывают отеки, бугристость или «пустоты» после рассасывания. Это мифы или реальные риски?
Это мифы, которые рождаются из непрофессиональной работы. Если врач учел анатомию, правильно подобрал препарат и технику введения, никаких нежелательных явлений не будет. Бугристость, отеки или фиброз — это результат ошибок: гиперкоррекции, использования слишком плотного филлера или игнорирования особенностей пациента. Например, организм может изолировать неподходящий филлер, что приводит к фиброзированию — это как с имплантами в других областях медицины.
Косметология — это наука, а не приблизительность. Перед процедурой мы проводим обследование, как у кардиолога или стоматолога: исключаем инфекции, аутоиммунные процессы, анемию, гормональные дисбалансы. У нас на складе десятки препаратов, как в аптеке, и мы выбираем тот, который нужен, а не тот, что есть в наличии. Если все сделано правильно, «пустот» или неровностей не будет — ткани формируются равномерно, и лицо выглядит гармонично.
Правда ли, что филлеры всегда заметны? Или качественная работа остается невидимой?
Качественная работа не видна. Лицо выглядит естественно, будто человек таким родился. Если вмешательство бросается в глаза — это либо перебор, либо неаккуратная техника. Я всегда отговариваю пациентов, если вижу, что они хотят лишнего или у них нет показаний. Это нечестно — делать процедуру ради процедуры. Например, если пациент в 76 лет хочет выглядеть на 20, я объясню, что это нереально, и предложу другие варианты. Но если запрос адекватный — скажем, выглядеть свежо в 35 лет, — мы добиваемся результата, который никто не заметит как «уколы красоты».
Как изменился запрос на контурную пластику за последние годы?
Запрос радикально изменился. Раньше некоторые пациенты хотели, чтобы было видно, что «сделано» — большие губы, высокие скулы. Теперь хотят, чтобы не было видно вообще. Свежо, ухоженно, будто «сама такая». Мы обсуждаем не конкретные зоны, а качество тканей, здоровье кожи, тонус. Пациенты стали осознаннее: они не просят «уколоть скулы», а говорят: «Хочу выглядеть свежей, но без вычурности». Это смена парадигмы — от демонстративной красоты к естественной.
Как вы добиваетесь этого эффекта «сама такая родилась»?
Через экспертность. Мы не просто выполняем запрос, а объясняем, что будет красиво не только сегодня, но и через 10 лет. Учитываем анатомию, связочный аппарат, прикус — все, что влияет на результат в долгосрочной перспективе. Например, коррекция подбородка может изменить восприятие носа, не трогая его. Мы видим лицо целиком, а не отдельные зоны. Это как шахматы: нужно думать на несколько ходов вперед, чтобы пациент через годы радовался, а не жалел.
В каком возрасте стоит задуматься о контурной пластике? Есть ли «слишком рано» или «слишком поздно»?
Возраст не важен — важны показания. В 18 лет мы можем корректировать скошенный подбородок, чтобы восстановить пропорции лица. Это украшает и мужчин, и женщин, убирая, например, иллюзию «выступающего» носа. В 35 лет пациентка может прийти с первыми признаками старения и запросом на «тихую красоту» — свежесть и ухоженность. А в 84 или даже 92 года мы восстанавливаем объем губ, которые истончились, или убираем глубокие морщины. У меня есть такие пациентки — активные, следящие за здоровьем, и они хотят выглядеть соответственно своему образу жизни.
Стереотипы, что в 25 лет «рано», а в 45 «поздно», — это разговоры «из разряда одна баба сказала». Если есть показания, мы работаем. Если их нет, я отговариваю, даже если пациент настаивает.
Вы упомянули истончение губ. Это неизбежно с возрастом?
В 99-процентных случаях — да. Клетчатка в области губ нежная и эстрогенозависимая. С возрастом, особенно после менопаузы, она быстро истончается. Круговая мышца рта, как сфинктер, постоянно растягивает ткани, ускоряя процесс. У некоторых людей анатомически узкая красная кайма губ, и с возрастом это становится заметнее. Коррекция филлерами возвращает объем и гармонию, независимо от возраста. Это может быть легкое «освежение» или серьезная реконструкция, если губы превратились в «ниточку».
Чем, по-вашему, отличается хорошая клиника от обычной?
Все начинается с отношения к пациенту как к человеку, а не как к «носителю кожи». Мы не чиновники от косметологии — мы партнеры. У нас нет места тем, кто не помнит имен пациентов, не работает в команде или не чувствует ответственности. Все строится на доверии. Современный косметолог — это точка входа в здоровье в целом. Пациенты делятся не только проблемами кожи, но и другими вопросами, и мы иногда первыми замечаем симптомы серьезных заболеваний или знаем, к какому врачу направить.
Хорошая клиника прозрачна: вы можете посмотреть лицензию, узнать о квалификации врача, его образовании и опыте. Никто не будет склонять к процедуре «здесь и сейчас» или пугать скидками. Нормальный врач даст время подумать, не станет стыдить за возраст или состояние кожи. Если вам говорят: «Ой, как все плохо, надо было раньше прийти», — уходите. Это манипуляция, а не забота.
Как выбрать клинику и врача? Какие критерии говорят об экспертном уровне?
Обратите внимание на сайт и соцсети клиники: там должна быть информация о врачах, их сертификатах, используемых препаратах. У нас, например, есть материалы, где мы подробно рассказываем, как выбрать специалиста. Главное — отсутствие давления. В хорошей клинике вас выслушают, ответят на вопросы и дадут возможность принять решение без спешки. Также важно, чтобы клиника работала с сертифицированными препаратами и современным оборудованием, а врач был готов объяснить, почему он выбирает тот или иной метод.
Сейчас говорят, что техника — половина успеха. Это правда?
Да, но только если техника не устарела. Мы принципиально не экономим на оборудовании. Можно было бы вложить деньги в маркетинг или ремонт, но мы выбираем аппараты, которые соответствуют требованиям времени. Я хочу назначать пациенту лучшее, а не работать по принципу «у нас просто другого нет». Современное оборудование позволяет добиться точных результатов с минимальной травматичностью, что важно для естественного эффекта. Например, лазеры последнего поколения сокращают кожный лоскут без рубцов, а ультразвуковые аппараты работают на уровне глубоких тканей, не повреждая кожу.
Расскажите подробнее про бренд EstiArt. Почему вы выбрали именно его препараты?
EstiArt — это редкий случай, когда производитель не просто выпустил еще один филлер, а сделал работу над ошибками всего рынка. Это тайваньская разработка, но не «азиатский ноунейм», а технологичный, продуманный до мелочей продукт. Они собрали все доступные исследования, учли слабые места конкурентов и создали препарат, у которого хочется спросить: где вы были раньше?
Во-первых, линейка очень грамотная: есть филлеры разной плотности, текучести, с лидокаином и без. Это как набор инструментов — под каждую задачу свой ключ, а не один универсальный молоток. Например, есть препарат в голубой упаковке, который мы называем «хайлайтер» — он дает эффект сияния, подсвечивая кожу. Это идеально для пациентов, чья кожа потеряла свежесть из-за стресса, солнца или болезни.
Во-вторых, безопасность. У EstiArt высочайший уровень очистки, нет эффекта биопленки, они не провоцируют иммунные реакции. Препарат предсказуемо ведет себя в тканях, что для врача критично.
В-третьих, удобство. Это мелочь, но когда игла не подходит по диаметру или препарат с трудом выходит из шприца, это влияет на результат. EstiArt продумал все: от упаковки до текстуры.
Мы используем EstiArt в монотерапии, в сочетании с аппаратами, пилингами, биоревитализацией. Препарат включен в наши протоколы, и мы, семь косметологов клиники, видим, как он работает на практике. Пациенты довольны, а для меня это инструмент, который не допускает огрехов.
Как часто можно делать процедуры с филлерами? Есть ли риск «переколоть»?
Частота зависит от препарата и задачи. Легкие филлеры для поверхностной коррекции, например, вокруг глаз, могут требовать повторения раз в 6–12 месяцев. Плотные препараты для скул, подбородка или углов челюсти держатся минимум год-полтора, а иногда 4–5 лет. УЗИ-контроль помогает понять, нужно ли что-то добавлять. Мы не колем по расписанию, а ориентируемся на состояние тканей.
Риск «переколоть» есть, если врач идет на поводу у пациента, который хочет «еще больше». Поэтому я отговариваю, если вижу, что больше не нужно. Качественная работа — это не про количество, а про гармонию. Если все сделано правильно, эффект эспандера сохраняет результат надолго, и дополнительные инъекции могут не понадобиться годами.
— Обращаются ли к вам мужчины? Какие процедуры они выбирают?
Мужчины приходят все чаще. Они просят усилить углы нижней челюсти, скорректировать запавшие виски, добавить объема подбородку. Это помогает убрать «скелетированный» вид или эффект «мягкой бабушки», который появляется с возрастом. Мы не делаем феминизирующие процедуры, а, наоборот, подчеркиваем брутальность — горизонтальные линии лица, которые делают мужчину выразительнее.
У меня есть пациенты-мужчины, с которыми мы работаем годами, и новички, которые понимают, что внешность — часть их образа жизни, как спорт или уход за зубами. Например, коррекция подбородка может мгновенно вернуть пропорции, сделав лицо более мужественным. Мужчины ценят, когда результат не бросается в глаза, но добавляет уверенности.
Бывают ли косметологи, которые специализируются только на мужчинах?
Рынок для этого слишком мал. У меня соотношение пациентов — 80% женщины, 20% мужчины. В обществе пока нет культуры, чтобы мужчины массово ходили к косметологу, как, например, к стоматологу. Специализироваться только на мужчинах экономически невыгодно — врачу нужно содержать семью, а поток пациентов нестабилен. Но с каждым годом мужчин становится больше, и это хороший знак.
Есть мнение, что после косметологических процедур всегда видно вмешательство. Как с этим бороться?
Это миф. Качественную работу, сделанную с соблюдением анатомии и пропорций, вы никогда не заметите. Лицо выглядит гармоничным, будто человек таким родился. Если результат бросается в глаза — это либо перебор, либо неаккуратная техника. Например, «перекачанные» губы напрямую указывают на гиперкоррекцию или неадекватный запрос.
Я всегда отговариваю пациентов, если их запросы неадекватны или нет показаний. Если человек хочет «губы побольше» просто потому, что это модно, я объясню, почему это не украсит. Но если пациент боится из-за мифов — например, прочитал на форумах про «страшные филлеры», — я объясняю, как все устроено на самом деле, чтобы он принял осознанное решение.
Как вы работаете с сомнениями пациентов? Например, если человек боится осложнений?
Я разговариваю с пациентом так же, как мы с вами сейчас. Объясняю, как работают филлеры, какие риски мифические, а какие реальные. Например, если человек боится отеков, я рассказываю, что они возможны только при неправильной технике или неподходящем препарате. Если он прочитал на форуме про «абсцессы» или «пустоты», я объясняю, что это результат ошибок, а не свойства филлеров.
Моя задача — дать информацию, чтобы пациент принял решение сам. Как я доверяю юристу или электрику в их деле, так и пациент может довериться мне. Если он все еще сомневается, я не настаиваю — это его право. Главное — не давить и не пугать, как делают в некоторых местах.
Какие ошибки чаще всего допускают пациенты, выбирая косметолога?
Самая распространенная ошибка — выбор по цене или скидкам. Если клиника предлагает процедуры по цене чашки кофе, это повод насторожиться. Качественные препараты и оборудование стоят дорого, а хороший врач не будет работать за копейки. Вторая ошибка — вера в громкую рекламу или блогеров. Красивые фото в соцсетях не гарантируют профессионализма. Третья — спешка. Пациенты иногда хотят «сделать все и сразу», не вникая в детали. Это путь к разочарованию. Я советую изучить отзывы, но не только хвалебные — реальные пациенты часто пишут о нюансах. И, конечно, не стесняться задавать вопросы врачу: сколько процедур он провел, какие препараты использует, как проходит восстановление.
Как технологии изменили косметологию за последние годы?
Технологии сделали косметологию точнее и безопаснее. Например, УЗИ-контроль позволяет видеть, как филлер распределяется в тканях, и корректировать работу в реальном времени. Лазеры нового поколения работают с ювелирной точностью, не оставляя следов. Аппараты для SMAS-лифтинга воздействуют на глубокие слои, не повреждая кожу, что раньше было невозможно без хирургии. Даже инъекционные техники усовершенствовались: мы используем канюли вместо игл, чтобы снизить травматичность и риск синяков. Это не просто прогресс — это революция, которая позволяет добиваться результатов, о которых мы 10 лет назад могли только мечтать.
Есть ли процедуры, которые вы не рекомендуете пациентам?
Я не рекомендую процедуры, которые не оправданы с точки зрения здоровья или эстетики. Например, нитевой лифтинг в некоторых случаях может дать больше осложнений, чем пользы, особенно если ткани уже ослаблены. Или перманентные филлеры — они давно устарели, потому что их сложно удалить, и они могут вызывать воспаления. Также я отговариваю от гиперкоррекции, даже если пациент настаивает. Если человек хочет «губы как у звезды», я объясню, что это может нарушить пропорции лица. Моя задача — не навредить, даже если пациент готов платить за ненужную процедуру.
Как вы оцениваете уровень косметологии в России по сравнению с другими странами?
Россия в косметологии — один из лидеров. У нас высокий уровень подготовки врачей, доступ к передовым технологиям и препаратам. По данным ISAPS, Россия входит в топ-10 стран по количеству эстетических процедур, и это не только про объем, но и про качество. Например, в Европе или США часто работают по шаблону, а наши врачи более гибкие, учитывают индивидуальные особенности. Единственный минус — у нас пока не так строго регулируется рынок, из-за чего появляются «гаражные» косметологи. Но в профессиональных клиниках стандарты не уступают мировым.
Если подытожить, что главное в современной косметологии?
Главная цель — не отсрочить хирургию, а сделать ее необязательной. Сохранить ткани, поддерживать здоровье кожи, работать мягко, точно и продуманно. И не навредить. Это работа вдолгую. Даже самый дорогой филлер ничего не стоит без насмотренности, эмпатии и анатомического мышления врача. Косметология начинается с человека — как с пациента, так и с доктора. Мы не просто колем, а помогаем людям быть счастливее, сохраняя их уникальность.
